Книга о шахматах в Казахстане

В одном из алматинских издательств готовится к выходу в свет книга, посвященная казахстанским шахматам. С разрешения автора публикуем одну из глав.

Автор: Сергей Ким, мастер FIDE. 

АЛМАТИНСКИЙ "ДОМИНИК"

«Ресторан «Доминик» был любимым прибежищем петербургского неслужилого люда: писателей, журналистов, актёров, художников, людей неопределённых занятий, а также шахматистов… Расположенный в центре города, «Доминик» являлся как бы призывным маяком для многих поколений шахматистов…

Игра в шахматы велась обычно на денежную ставку – на равных или с форой – на дачу вперёд. Некоторые сильные шахматные игроки проводили долгие вечера в этом ресторане; по шутливому выражению – «выслуживали пенсию у «Доминика»1.

Теперь настала пора пояснить читателю – речь пойдёт о рыцарях БЛИЦА. Почему именно «Доминик» будет нетрудно догадаться. Возможно, не было нужды цитировать вышеприведённый пассаж, но совершенно внезапно на память пришел эпизод, когда, как сейчас модно говорить, «продвинутый» молодой человек, получивший неплохое образование на полном серьёзе задал вопрос, повергший меня в лёгкое замешательство. «А Тарраш был хороший шахматист?»

Надо заметить, что вопрос исходил не от рядового любителя, но от достаточно крепкого кандидата в мастера, не первый год варившегося в шахматной «похлёбке». После этого случая я пришёл к выводу, что некоторые неясные особенно для молодёжи моменты нуждаются хотя бы в кратких комментариях. Продолжим наше повествование.

Жившие (и игравшие!) в славную эпоху расцвета советской шахматной империи подтвердят, что вышеописанный «Доминик» в той или иной ипостаси существовал практически в любом мало-мальски серьёзном населённом пункте. И Алма-Ата в этом смысле не была исключением, с той лишь разницей, что место дислокации блицоров не было постоянным и менялось достаточно часто. Поначалу «стоянка» располагалась на Центральном стадионе, далее – в шахклубе на стадионе «Динамо», в Республиканском шахматном клубе, снова на Центральном стадионе и т. д.

Всё свое ношу с собой!» В холщовом мешочке у хозяйственного дяди Бори шахматы и часы. Не забыл захватить часы и А. К. Слева стоит «просто» шахматист – тренер юношеской сборной КазССР в начале 70-х годов, участник многих финалов республиканских  чемпионатов и, конечно, тоже любитель блица Эмиль Талжанов

Летом «Доминик» перемещался в парк имени Горького, где находился специальный павильон. Большинство любителей, впрочем предпочитало вынести наружу столики и сражаться в тенистой прохладе долгожителей-дубов и клёнов. Единственным, но весьма существенным недостатком было солидное расстояние до места общественного пользования. Выйти из затруднительного положения наиболее очевидным (учитывая большое количество зарослей) способом мешали милицейские патрули, курсировавшие по периметру в поисках лёгкой добычи.

Павильон, к слову, прожил немалую и славную жизнь. Ещё в середине 90-х в нём проходили не только различного рода блиц-турниры, но и такие масштабные мероприятия как блиц-матч Кажгалеев – Перегудов (закончившийся, по-моему, если не изменяет память, вничью). Последние попытки «спасти больного» предпринимались на фоне удручающей экономической ситуации на рубеже 96-97 годов и были в силу объективных причин обречены на провал.

Всех поклонников молниеносной игры не упомнить и тем более не перечислить в формате сравнительно небольшой статьи. Написать хотелось о всех, личностей с большой буквы хватало с переизбытком. Но... Яркий изобретательный «атакёр» Владимир Муратов, Жора Болдырев в его знаменитой «ленинской кепке», искромётный весельчак Рафаэль Аркарьян («Рафаэлыч»), в запале предлагавший всем «одну на пять»... С кем-то удалось сыграть партию (а то и целый матч), причем не всегда встречи проходили в Алма-Ате. О ком-то слышал только апокрифы. В частности о игре в блиц вслепую (!) Михаила Мухина против сильнейших алматинских кандидатов. И (особая благодарность Судьбе), встречи за доской (и не только) с Амантаем Булекпаевым (А. К.), Борисом Тимурзиевым и Баяном Акжановым. Эти имена стали во многом нарицательными для тех, кто знает, помнит и любит чудесное сообщество блицоров – «алматинский Доминик». Мой рассказ о его старожилах и посвящается им.

Начну с того, что наши герои приходили, как правило, со своими шахматами и часами. Шахматы у Баяна и дяди Бори были старой работы с характерной компоновкой и резьбой и неповторимым роматом настоящего дерева. Прочитал недавно: «особый деревянно-рассыпчатый звук, от которого стало жарко, и невпопад стукнуло сердце». В самое яблочко! Позже появились так называемые «турнирные» шахматы, комплекты их ещё достаточно часто можно встретить на небольших соревнованиях. И всё же это было уже не совсем то!

Особого разговора заслуживают шахматные часы. Считанные единицы могли похвастать наличием знаменитого международного стандарта «Garde» производства также несуществующего ныне ГДР. В ходу был «Янтарь» стоимостью 16 рублей за штуку. От сильных ударов у него постоянно заклинивала, а то ещё хуже вылетала кнопка, многие «усиливали» её у знакомых часовых мастеров. На стандартную просьбу: «Дать часы сыграть пару партий» следовал стандартный ответ: «Бритву, зубную щетку, часы и жену – никому!»

Чётко очерченный и ограниченный дебютный репертуар плюс приверженность к определённым табиям во все времена были отличительными признаками всех «доминиканцев» независимо от географического местоположения, уровня шахматной квалификации и др. Борис Аббасович (дядя Боря) без устали готов был гонять белыми «английское» начало, у Амантая была своя «моя система», речь о которой пойдёт ниже. Собственную «теорию дебютов» имели и другие представители «клана».

«Яблони в цвету…» Семейный фотопортрет «апостолов» алматинского блица. Баян Акжанов (в центре) всегда оставался один, наедине со своими любимыми шахматами. Его более молодые сподвижники (на фото с жёнами) не были столь категоричны…

Дядя Боря отличался тем, что аккуратно, с аптекарской точностью ставил фигуры в геометрический центр поля и мягким плавным движением переключал часы. Такой же аккуратной, лишенной эффектов, но зато (!!!), что важно для блица, без грубых просмотров и зевков была его игра.

VIP-карту, как модно сейчас говорить, сообщества алматинских блицоров имел фронтовик Баян Акжанов. Весьма колоритный мужчина, стройный, с пышной седой шевелюрой, он пользовался неизменным успехом у противоположного пола. Но в личной жизни так и не обрёл постоянной спутницы жизни. Время от времени какие-то женщины находились рядом с ним но никто из них так и не смог выдержать конкуренцию с Игрой. До сих пор люди преклонного возраста спрашивают: «А ты знал Акжанова? Он играл в силу мастера!» Несколько переоценивая чисто шахматную силу, имеет место явная недооценка его преданности и любви к шахматам. Здесь речь может идти только о вельтмейстерском классе. Сам Баян был человеком потрясающей (другого слова не подберёшь) скромности. О боевых наградах героя Сталинградской битвы многие друзья и знакомые узнали только после его смерти. Между прочим Баян стал одним из первых наставников, обучавшим азам блица, еще совсем юного Амантая Булекпаева. Трогательное отношение и память о первом учителе сохранились у А. К. , что называется «на всю оставшуюся». «Сказал бы Акжанов» стало любимым присловьем, без которого трудно представить кумира записных бретёров «блиц-дерби» южной столицы.

Разумеется, как заметил один из героев «Места встречи изменить нельзя»: «Только пацаны на щелбаны играют». Игра шла на деньги. Ходовой таксой опять же выступал «киношный» эталон – рубль партия. Ставка для большинства сражающихся была не то чтобы существенной, но и одновременно не позволяла расслабиться. В случае поражения с крупным счетом можно было нанести существенный урон не только собственному карману, но и семейному бюджету. Чтобы не ошибиться в счёте в зависимости от результата партии ложились или убирались простые спички. Впрочем частенько в азарте борьбы это забывалось делать, что приводило подчас к шумным спорам к счастью не перераставшим в скандал.

Как водится на Востоке, игре предшествовала растянутая во времени процедура торга – оговаривания условий форы, денежных расчётов, порядка исполнения ходов и пережатия часов. Алматинские «доминиканцы» и эту в общем незатейливую процедуру зачастую исхитрялись превращать в маленькое театральное действо. Яростные дебаты на предмет с какой стороны (правой или левой) должны стоять часы, кто будет старше флаг или «мат на доске», будет ли выполняться правило «пощупал – женись» (т. е. «взялся – ходи») или наоборот «походил – пережал» привлекали внимание не только шахматистов, но и праздношатающихся зевак.

После того как «высокие договаривающиеся стороны» приходили к консенсусу, начиналась ИГРА. Сопровождалась она непрерывным «звоном», что ещё раз говорит о том, что основной целью играющих были отнюдь не деньги. Поздней, не раз приходилось видеть игру «на интерес» (и, должен сказать не маленький), где встречались действительно профессионалы. В этих случаях игра, как правило, проходила в молчании, лишь изредка нарушаемом отдельными репликами. Что касаемо большинства алматинских доминиканцев», то здесь присутствовала и толика азарта, и маленькое желание заработать, и стремление «блеснуть опереньем», осуществив незатейливую но эффектную комбинацию, и многое другое, что сейчас современник назвал бы драйвом. Да и то сказать, многие из завсегдатаев имели солидный социальный статус и весьма отдаленное (как принято писать в объявлениях знакомств) представление о материальных и тем более жилищных проблемах. В основном приходили с огромным желанием ОБЩЕНИЯ в своеобразном, живущем по своим правилам рыцарском ордене. Даже если не находилось партнёра на вечер, частенько оставались просто посмотреть, особенно в тех случаях когда предстояла особенно увлекательная схватка, а такое случалось нередко. В общем, одним словом – «modus vivendi».

Разумеется, случались и исключения из общего правила. Какое-то время в парк и клуб частенько приходил на заработки шахматист своеобразной наружности. По некоторым признакам в разговоре и манере поведения просчитывался человек, вернувшийся из краёв не столь отдалённых. Жилось тогда (как, впрочем, и сейчас) судимым непросто и блиц, похоже, стал для него единственным источником существования. Очень скоро кандидат в мастера Геннадий Бойко доказал, что неплохо «двигает» и в «классику», заняв второе место на очень сильном по составу чемпионате Алма-Аты. Весьма занятно, что много лет спустя на одном из турниров мне удалось познакомиться с ещё более удивительным персонажем. Также отмотав срок (и немалый) «у хозяина» он не пал духом, продолжил играть и, в скором времени стал международным мастером! Случай уникальный, возможный только в уникальной стране, именуемой СССР! Естественно любимым времяпрепровождением еще одного преданного служителя Каиссы стало, заварив крепчайшего «чифиря», проводить ночи в бесконечных блиц-поединках. Воистину (прошу прощения за патетику) на что только не способна всепобеждающая любовь к шахматам!

Что касается моего знакомства с «гроссмейстером ордена», то оно состоялось добрых три десятка лет назад, когда кандидат в мастера Булекпаев в выходные дни частенько захаживал в тогда еще Республиканский шахматный клуб (РШК). В библиотеке клуба (молодежь усомнится, но бытовала и такая форма услуг для шахматистов) А. К. вместе со своими приятелями-соратниками «пощипывали перышки» в блиц «молодым да ранним». Перестук часов и сочное шмяканье фигур о доску сопровождались солеными шутками с элементами ненормативной лексики в адрес незадачливых юнцов, попавших в лапы опытных матадоров. В этой весьма малоприятной шкуре пришлось побывать и автору, «перечислив на счёт» победителей (в подобной незавидной для меня роли выступали и Амантай К., и дядя Боря, и лётчик Александр Абашин) энную сумму. Точно учитывая конъюнктуру шахматного рынка, и просчитывая психологический портрет излишне самоуверенной молодой «звезды», сразу в лоб запускалось: «А ну с ним только две на пять!» Польщенной столь высокой оценкой собственной игры «звезде» было невдомек, что идёт элементарная «замануха». Отказаться – значило уронить престиж, оставалось «держать фасон» и соглашаться на предложенные условия. Дальнейшее, что называется, становилось делом техники. Противостоять да ещё с форой нашим героям было задачей архисложной. И справлялись с ней немногие, как правило, уже достигшие уровня приличного мастерского класса.

Вообще должен сказать, в лучшие годы, получая не столь большую фору от сильных блицоров (Рашковский, Перегудов и др.) А. К. достаточно успешно им противостоял. Вспоминаю один из блицев на призы «Вечерней Алма-Аты». Только что закончилась партия Рашковский- Булекпаев. «Ну что, голуба?» – раздается зычный голос – «Выиграл? А должен был проиграть!» «Конечно, конечно» – спешит согласиться будущий тренер российской сборной, вытирая обильно выступивший пот на ранних залысинах. В начале 90-х годов мы совместно с Л. Юртаевым и А. Аяпбергеновым тщетно пытались найти путь к получению большого перевеса в «варианте Булекпаева». Дело в том, что начиная партию излюбленным 1. е4, на «сицилианку» А. К. неизменно расставлялся следующим и неизменным способом независимо от уровня противника: 2. d3, 3. f4, 4. Ce2, 5. Kf3 6. 0-0 и т. д. Надо ли говорить о том, что поиски быстро зашли в тупик, а в очередное посещение клуба я застал на доске у А. К. до боли знакомый «натюрморт».

Партии с участием мэтра привлекали внимание многих любителей, да и просто прохожих (если игра шла летом в парке). Причиной тому – комментарии и прибаутки, лившиеся непрерывным потоком на голову несчастного оппонента. Выдав очередной «перл» А. К. орлиным взором окидывал окруживших доску зрителей, «снимая реакцию аудитории» и с явным удовольствием делал ход с характерным смачным стуком, нажимая на кнопку часов. «Вот он – Освальд!» - громовым голосом возвещал будущий руководитель алматинских шахматистов, картинно исполняя бросок слона с h1 на а8. Нередко, особенно в случае благоприятного течения матча, исполнялись частушки или стихотворные речитативы эпатирующего содержания. Десятки лет спустя было принято решение обобщить и осмыслить накопленный опыт. Итогом стала книжка афоризмов «Хохмы хулиганствующего субъекта».

По счастью для всех алматинских любителей шахмат, Амантая Куанышевича и сегодня, правда, уже значительно реже можно увидеть азартно сражающимся в клубе «Дебют» (новая реинкарнация бывшего Республиканского шахматного клуба). Чаще всего в роли его соперника выступает такой же горячий поклонник блица – Берик Айтжанов. Что же касается деятельности А. К. как Президента «Союза шахматистов Алматы», то это тема отдельного разговора, и, боюсь, что к данному изданию пришлось бы присовокупить ещё один (а возможно и не один) том. Вкус к «острым блюдам» сохраняется и у дяди Бори, но теперь иной раз он изменяет блицу, поигрывая время от времени и небезуспешно в турнирах по быстрым («рапид») шахматам. Дай Бог им здоровья и побед за шахматной доской!

Новые времена – новые песни. Блиц теперь – это электронные часы без характерного тиканья механического «Янтаря», столь милого сердцу шахматистов 60-70х. Не услышать теперь и характерного перестука, достаточно лёгкого нажатия на «коромысло». Да и сам блиц стал другим – на добавленном времени, более цивильным, вальяжным. И хотя «ещё идут старинные часы» с каждым годом всё меньше остаётся шахматистов, помнящих старый добрый блиц и сопутствующие ему атрибуты и аксессуары. Кто знает, не теряют ли с этим что-то такое важное, необъяснимое словами шахматы?

Разговаривали Борис Спасский, Пётр Свидлер, Василий Иванчук и Александр Грищук. Мне посчастливилось при сём присутствовать. Речь шла о том, что в Чемпионате мира по блицу просто необходимы добавленные секунды за сделанный ход. Похоже, в данном вопросе разногласий у гроссмейстеров не возникало. После того как окончательный вердикт был вынесен, я осмелился робко вставить, обращаясь к одиннадцатому чемпиону мира: «Борис Васильевич, а как вы думаете, какой контроль одобрил бы Михаил Таль?» неожиданно призадумавшись, Спасский вдруг хитро улыбнулся и ответил: «Вы правы! Миша любил суматоху на доске и выступил бы за старый контроль без добавления!»

Назад | Все новости | Вперед